Неточные совпадения
— Ох, не припоминай его, бог с ним! — вскрикнула она, вся побледнев. — Еще третьего дня всю ночь мне снился окаянный. Вздумала было на ночь загадать на картах после молитвы, да, видно, в наказание-то Бог и наслал его. Такой гадкий привиделся; а рога-то
длиннее бычачьих.
И облысел он неприглядно: со лба до затылка волосы выпали, обнажив серую кожу, но кое-где на ней остались коротенькие клочья, а над ушами торчали, как
рога, два
длинных клочка.
Красивая притупленная голова с большими подвижными округленными ушами сидит на
длинной шее и у самцов украшена двумя маловетвистыми
рогами, на конце вилчатыми и имеющими не более шести отростков.
В воротах они наткнулись на запряженную арбу. Обвязанная до глаз белым платком, в бешмете сверх рубахи, в сапогах и с
длинною хворостиной в руках, Марьяна тащила быков за привязанную к их
рогам веревку.
Здесь отдыхал в полдень Борис Петрович с толпою собак, лошадей и слуг; травля была неудачная, две лисы ушли от борзых и один волк отбился; в тороках у стремянного висело только два зайца… и три гончие собаки еще не возвращались из лесу на звук
рогов и протяжный крик ловчего, который, лишив себя обеда из усердия, трусил по островам с тщетными надеждами, — Борис Петрович с горя побил двух охотников, выпил полграфина водки и лег спать в избе; — на дворе всё было живо и беспокойно: собаки, разделенные по сворам, лакали в
длинных корытах, — лошади валялись на соломе, а бедные всадники поминутно находились принужденными оставлять котел с кашей, чтоб нагайками подымать их.
Бабка, вернувшись в избу, принялась опять за свои корки, а Саша и Мотька, сидя на печи, смотрели на нее, и им было приятно, что она оскоромилась и теперь уж пойдет в ад. Они утешились и легли спать, и Саша, засыпая, воображала Страшный суд: горела большая печь, вроде гончарной, и нечистый дух с
рогами, как у коровы, весь черный, гнал бабку в огонь
длинною палкой, как давеча она сама гнала гусей.
Если сквозь тусклый свет фонаря вглядеться в этот груз, то в первую минуту глазам представится что-то бесформенно-чудовищное и несомненно живое, что-то очень похожее на гигантских раков, которые шевелят клешнями и усами, теснятся и бесшумно карабкаются по скользкой стене вверх к потолку; но вглядишься попристальнее, и в сумерках начинают явственно вырастать
рога и их отражения, затем тощие,
длинные спины, грязная шерсть, хвосты, глаза.
Иной раз сергач приведет лесного боярина Михайлу Иваныча Топтыгина, с козой, с барабаном [Сергачские крестьяне водят по деревням ученых медведей, при них неразлучна «коза» (мальчик-подросток в
длинном холщовом балахоне, который он держит на палке; вверху балахона сделаны из дерева козьи челюсти и
рога).
Вот высокий и
длинный, как грабли, мужик гонит по берегу тощую корову с одним
рогом…
По сторонам двора уставлены были двумя
длинными глаголями [Глаголи — буквы.] столы, нагруженные разными съестными припасами; оба края стола обнизали крестьяне, не смевшие пошевелиться и не сводившие глаз с лакомых кусков, которые уже мысленно пожирали; в середине возвышался изжаренный бык с золотыми
рогами; на двух столбах, гладко отесанных, развевались, одни выше других, цветные кушаки и платки, а на самой вершине синий кафтан и круглая шляпа с разноцветными лентами; по разным местам, в красивой симметрии, расставлены были кадки с вином и пивом.
Дьяволы были большие и маленькие, и толстые и худые, и с
длинными и короткими хвостами, и с острыми, прямыми и кривыми
рогами.
Две тоненькие белые; в
длинных ночных сорочках, фигуры одновременно вскочили на ноги на своих кроватях и в воинственных позах стояли друг против друга, угрожающе потрясая завитыми на бумажках головами, точно два бодающиеся козлика, готовые сцепиться
рогами.
Он было взялся за
рог, но в этот же момент из чащи леса, как стрела, выскочил какой-то оборванец с
длинным ножом и дубиной и бросился на князя Василия.
Потом на Морице серая пражская куртка с зелеными выпушками и с пуговицами неполированного оленьего
рога, а под нею поддет
длинный коричневый жилет, сшитый камзолом, в стиле Фридриха II.
Можно было подумать, что жид считал себя здесь как «в граде убежища» и держался за этот угол присутственного стола, как за
рог жертвенника. Он укрепился, очевидно, с такою решительностию, что скорее можно было обрубить его судорожно замершие пальцы, чем оторвать их от этого стола. Солдат тормошил и тянул его совершенно напрасно: весь тяжелый
длинный стол дрожал и двигался, но жид от него не отдирался и в то же время орал немилосердно.